22 июня наоборот: СССР против Германии в белорусских болотах
Операция «Багратион»: как советские войска смогли преодолеть позиционную мясорубку и уничтожить группу армий «Центр»
22 июня в России принято вспоминать начало Великой отечественной войны. Именно в этот день в 1941 году Третий Рейх напал на Советский союз. Но на эту же дату выпадает и другое историческое событие: начало операции «Багратион» в 1944 году, в ходе которой войскам СССР удалось нанести Германии тяжелейшее поражение.
Шахматная доска
Летом 1943 года немцы окончательно потеряли инициативу. Они растратили под Курском лучшие танковые части, но так ничего и не добились. Последние иллюзии о победе над Советским союзом были утрачены, и перед Рейхом встал вопрос сдерживания противника. Теперь немцы делали ставку на защиту, создав несколько линий обороны. Удерживая их максимально долго, и своевременно отходя к новым рубежам, они рассчитывали измотать Красную армию в бесконечных и бесперспективных наступлениях.
Самым удобным для обороны направлением была Белоруссия, линия фронта в которой на осень 43-го проходила между Смоленском и Витебском. Лесисто-болотистая местность и ограниченное количество дорог усложняли движение техники — и, соответствено, ограничивали возможности для быстрых маневров, без которых не устроить хорошего «котла». Поэтому в вермахте не верили, что противник решится на массированную атаку.
К делу подходили соответственно. Оборонявшая это направление группа армий «Центр» делала упор на пехоту и артиллерию — и того, и другого было в избытке. 970-километровый фронт держало 860 тысяч человек при поддержке мощной артиллерии — всего более 2300 орудий, щедро снабженных боеприпасами. Позиции тоже были очень выгодными. Такая оборона была надежной, но, случись противнику ее прорвать и бросить в бреши танки, их было бы нечем останавливать. Маневренный резерв «Центра» оставлял желать лучшего — всего по одной танковой и моторизованной дивизии. Не компенсировала эту слабость и авиация — в группе армий имелось чуть менее 700 самолетов, всего около 15% от сил Люфтваффе на Восточном фронте.
По следам Первой мировой
Разумеется, немцы не были дураками. К лету 1944-го их маневренные соединения находились южнее, в степях Украины, где генералы вермахта и ожидали новое наступление советских войск. А для обороны Белоруссии, казалось, вполне хватало описанных выше сил — это подтверждали неоднократные попытки СССР попробовать на зуб группу армий «Центр». К сожалению, бесперспективные — с осени 1943 по весну 44-го болота Белоруссии напоминали Верден в миниатюре. Да и вообще, Первую мировую в целом — РККА пыталась превратить позиционное сражение в маневренное, предпринимала одно наступление за другим, но все тщетно.
Болотистая местность только усиливала воспоминания о Великой войне. Ситуация мало отличалась от знаменитых картин тонущего в грязевом месиве Пашендейля. Грязи было настолько много, что у немцев выходило из строя стрелковое оружие. Этот недостаток компенсировался работой артиллеристов. Сидящие в болотах части отстреливали втрое больше снарядов, чем армия Паулюса на пике наступления на Сталинград.
Немцы приспосабливались к сидению на болотах. Они придумали деревянные убежища в форме цилиндра. Их подкатывали к заранее выкопанным ямам. Это было неплохое убежище от артиллерийского огня — с возведением ДОТов или доставкой тяжелых бронеубежищ через топи были серьезные проблемы.
Зато позиционный характер войны позволял немцам успешно использовать средства, малоэффективные в условиях маневренных действий. Например, 280-миллиметровые французские мортиры, весящие по 16 тонн. В болотах Белоруссии сборка и подготовка к стрельбе такого монстра занимала не менее 15 часов — быстро среагировать на изменение обстановки это орудие не могло. Но тут этого и не требовалось — линия фронта была очень устойчива. Зато эффект от мортиры был страшный — снаряд весом 205 килограммов обладал огромным поражающим действием.
Двухметровые воронки от этих снарядов порой служили основой для жутковатых историй в духе Первой мировой. Советские солдаты использовали их для сбора дождевой воды — мутной от глины, но вполне безопасной. Ручей рядом имелся не всегда, а вода в многочисленных болотах была грязной. Как-то раз у воронки был убит один из солдат-водоносов. Возможно, его контузило близким разрывом, после чего он упал в яму и захлебнулся. Этого никто не заметил, и из воронки продолжали брать воду, пока в один прекрасный день наружу не показались подошвы сапог несчастного.
Замысел
Все это не могло обрадовать Ставку. Регулярные провалы наступлений в Белоруссии стоили должностей немалому количеству командиров, но ситуация не менялась. Неудачи советских наступлений убедили противника в том, что главного с этой стороны ждать не стоит. Немцы не только не спешили усиливать слабую в танках и авиации группу армий «Центр». Наоборот, они начали ослаблять группировку в интересах других фронтов — например, за счет тяжелой артиллерии.
Позиции «Центра» заметно выдавались вперед на фоне общего фронта — то есть, образовали «балкон». Советские войска собирались нанести два сильных удара на флангах, после чего с обеих сторон рвануться к Минску маневренными соединениями. Результатом должен был стать грандиозный котел, сравнимый с теми, что немцы устраивали Красной армии летом 1941 года. Теперь сторонам предстояло поменяться ролями.
Но для этого требовалось прорвать сложные с тактической точки зрения оборонительные позиции в очень благоприятных для противника условиях. Тут пригодился уже накопленный в предыдущие попытки неудачный опыт — на этот раз учли роль немецкой артиллерии и выделили силы для ее подавления. Чтобы застать врага врасплох, советские полководцы также особое внимание уделяли секретности. И, наконец, прислали в наносящие удары фронты «звезд первой величины», маршалов Василевского и Жукова — чтобы те координировали атаку.
Этот бесконечный летний день
Сражение началось 22 июня 1944 года. Никто специально не подгадывал дату, чтобы раздавить немцев точно в годовщину начала войны — просто так совпало. Наступление началось вовсе не с ураганного артиллерийского налета и атаки крупных сил, как обычно. Вместо этого советские солдаты провели разведку боем, атакуя сразу во многих местах небольшими силами вплоть до батальона.
Немцы помнили опыт предыдущих атак. Никакие меры секретности не могли скрыть подготовку к новому наступлению, и противник о нем знал. Но удалось скрыть главное — масштабы. Поэтому старшие офицеры группы армий «Центр» были убеждены, что их не ждет ничего страшнее неудачных наступлений октября-марта. Именно поэтому произошедшая 22 июня разведка боем не заставила никого бить тревогу — к попыткам РККА прорвать фронт тут уже привыкли.
А смысл в таком начале имелся, и немалый. Во-первых, атакуя передний край противника небольшими силами, красноармейцы вскрывали ранее не обнаруженные огневые точки неприятеля. И, что еще важнее, позиции артиллерийских батарей. Все это тщательно документировалось и отправлялось летчикам и артиллеристам. Во-вторых, позиционная война еще отличается и чрезвычайной слабостью первой линии окопов. Чтобы не нести лишние потери при артударе противника, в ней часто оставляют только наблюдателей, а основные силы находятся глубже. Поэтому в задачу атакующих батальонов входил и захват этой первой линии, провести который можно было довольно легко.
Шок и трепет
На следующий день советская армия ударила уже в полную силу. Заговорили десятки тысяч орудий, в воздух поднялись тысячи самолетов, пошла в атаку поддерживаемая танками и САУ пехота. Специальные группы захватывали мосты. Штурмовики Ил-2 вместе с орудиями контрбатарейной борьбы засыпали осколками и реактивными снарядами артиллерию — главный козырь противника. Оборона, выдержавшая, по выражению одного из штабистов 33-й армии, «булавочные уколы», пасовала перед «ударом бревном». На отдельных направлениях все рушилось за часы. Фронт разваливался на глазах.
Немцы начали всеобщее отступление. Это была заря тактики фестунгов, или «крепостей» — когда наступления противника планировалось замедлять путем отчаянной обороны хорошо укрепленных городов, стоящих на перекрестках важных дорог. Но война еще не дошла до Германии, а умирать в каком-нибудь Витебске за белорусские земли никто не хотел. С упорной обороной в «крепостях» дело задалось плохо — тем более что советское наступление развивалось так стремительно, что у немцев не было времени нормально подготовить фестунги.
В пробитые бреши были брошены маневренные соединения. Рвались на куски коммуникации противника — так, железная дорога Витебск-Орша была перерезана за первые 6 часов. Наметился котел для сотен тысяч солдат, и шансы из него вырваться с каждым часом становились все слабее. Немцы отчаянно рванулись на запад, но их догоняли мобильные части. 5-я танковая армия перерезала шоссе Москва-Минск, набросившись на гигантскую пробку из немецких тыловых частей и уничтожив 1000 тягачей и автомобилей, 2000 повозок и 23 единицы бронетехники.
Штурмовики Ил-2 терроризировали отступающие колонны. Отдельные группы самолетов выбирали удобные места — например, проходящий через болото участок дороги. После этого наносился удар, образовывалась пробка. Немцы впадали в панику, которая удесятерялась после подлета основных сил, быстро превращавших колонну в груду горящей техники и разорванных в клочья людей.
К 24 июня немцы опомнились, начав перебрасывать в Белоруссию танковые соединения, в том числе и «Тигры» с «Пантерами». Но было поздно: наступающие советские войска были усилены новыми Т-34/85, чьи орудия имели неплохие шансы даже против устрашающего немецкого «зверинца».
В попытках хоть что-то сделать с прорывающимися танками немцы задействовали даже тяжелые бомбардировщики «Хейнкель-177». Они предназначались для ударов по тылам противника, и совершенно не подходили для фронтовых бомбардировок, и тем более для поражения движущейся бронетехники. Громоздкие, слабо защищенные «Хейнкели» у самих немцев имели прозвище «Летающий фейерверк». Попытка бомбить с их помощью танки — не меньший жест отчаяния, чем описанный в «Живых и мертвых» схожий эпизод с Тб-3, произошедший летом 1941 года. Только теперь Германия и СССР поменялись ролями.
Напоминали «22 июня наоборот» и разыгрывающиеся в отступающих колоннах сцены. Давка на переправах, ругань офицеров, переходящая в угрозы оружием, и постоянная боязнь вот-вот получить удар от прорвавших оборону танков. Рождались и распространялись самые бредовые слухи — от партизан в немецкой форме, указывающих подразделениям неправильную дорогу, до бывших перебежчиков в облике офицеров, которые якобы отдавали дезорганизующие приказы и сообщали немецким солдатам ложные пароли.
На польской земле
Фронт рухнул. Сотни тысяч немцев попали в плен в огромном котле от Витебска до Минска. А СССР продолжал наступать. Советские части вышли к границам Польши, а также к землям, которые поляки считали своими — как, например, города Львов и Вильнюс. Это сразу же породило подковерную политическую борьбу между формальными союзниками. С 1939 года в Лондоне действовало польское правительство в изгнании, которому подчинялась подпольная организация Армия Крайова.
Под крылом Советского союза существовала альтернативная организация польских подпольщиков, «Армия Людова», а также другие польские организации. Разумеется, в Москве видели руководителями послевоенной Польши именно их представителей, а не АК с ее откровенно антисоветской риторикой. После успеха «Багратиона» стало понятно, что Польшу займут именно советские войска, а не западные союзники, на которых рассчитывало руководство АК. Но в подполье нашли, как казалось, выход — ловить момент, когда немцы отступили из города, но Красная армия еще не пришла, и брать власть в свои руки.
Но, если руководство Армии Крайовой надеялось, что советское командование остановят обращения правительства в изгнании и вопросы соблюдения приличий, то оно ошибалось. Офицерский состав АК арестовывался, а рядовым членам подполья предлагалось вступать в просоветские польские организации. Тем не менее, тактика «восстания в последний момент» продолжала реализовываться. Ее кульминацией стало начавшееся 1 августа Варшавское восстание — смелая, но бесполезная акция, которая была жестоко подавлена немецкими войсками, а польскую столицу в процессе разрушили почти полностью.
Столь плачевно все закончилось еще и из-за неправильно выбранного момента. Части РККА уже подошли к Висле, но немцы успели собраться с силами, подтянуть резервы и остановить наступление советских войск. Их контрудар даже окружил 3-й танковый корпус, но котла не получилось — к танкистам пробили коридор, и они вышли из окружения. Это было все, чего смогла добиться немецкая группировка, которая продолжала наносить удары до 8 августа. Обе стороны исчерпали силы, и не могли наступать. После серии безрезультатных боев за плацдармы у Вислы фронт вновь перешел в режим ожидания. Операция «Багратион» завершилась.
Культурный след
Разгром в Белоруссии, несмотря на свой размах, не стал широко известным культурным феноменом, как штурм Берлина или Сталинградская битва. По этой причине сражение сравнительно редко попадало в игры. Чаще всего это были стратегии для фанатов истории, как серии Sudden Strike или «Блицкриг». А компания Wargaming в 2008-м посвятила событиям лета 1944 года целую игру, которую так и назвала: «Операция «Багратион».
Правда, один связанный с «Багратионом» эпизод все-таки вошел в массовое сознание. Это знаменитый марш немецких военнопленных по Москве, прошедший 17 июля 1944 года. Союзники не поверили в заявленное СССР число пленных, и руководство страны решило развеять сомнения таким способом. По Москве прогнали 57 тысяч человек, пустив за ними поливальные машины, фигурально смывающие «немецкий дух». Образ колонны пленных и «поливалок» оказался настолько сильным, что использовался и в наше время — например, во время прохода колонны пленных украинских военнослужащих по Донецку в августе 2014 года.
Операция «Багратион» похоронила не только группу армий «Центр». Пошла на дно и последняя реальная возможность свести войну к “ничьей”. Немцы потеряли в Белоруссии 500 тысяч хорошо обученных солдат. Это была рана, залечить которую Рейху было уже не суждено. У Германии заканчивались резервы — формировать устойчивые фронты было не из кого. Исход войны был решен, и теперь РККА оставалось лишь сформировать своими наступлениями облик грядущего мира.