Что случилось, если бы наши предки не победили в Великой Отечественной войне
Разбор вариантов
История, конечно, не терпит сослагательных наклонений, но только в узком смысле – нам не изменить то, что уже произошло. Но прикидывать на основе имеющихся данных альтернативы произошедшему не только можно, но и нужно. Не только глубже проникнуть в суть исторических процессов, но и по достоинству оценить усилия героев прошлого. Взять хотя бы видеоигры – они регулярно пытаются это сделать. А раз один из видов искусства занимается каким-то вопросом, значит, к нему есть интерес – и смысл его постигать.
Катастрофа под Москвой
Начиная Вторую мировую войну, немцы вели себя как азартные игроки. Их блестящие в оперативном и тактическом смысле действия чаще всего были скверно просчитаны стратегически. С каждым годом положение Третьего рейха становилось все хуже, он окружал себя все большим числом могущественных противников – и в итоге закономерно потерпел поражение.
Но, пожалуй, у немцев все-таки имелся шанс закончить войну в позитивном ключе для себя — наголову разгромить СССР. В этой попытке имелся смысл – Германия пришла на земли наших предков, чтобы лишить Британскую империю последних потенциальных союзников на континенте, а значит, и иллюзий на успешное продолжение войны. Берлину было необходимо согласие Лондона, чтобы закрепить свои завоевания в Европе и получить выгодный для Германии мир с совершенно новым балансом сил.
Но несмотря на все преимущество на начальном этапе ВОВ, немцы имели мало шансов выполнить эту задачу. Фактически все «висело на волоске» лишь в один период – осенью 1941 года. Тогда Германия могла победить Советский Союз и получить доступ к его огромным природным ресурсам – это сделало бы ее сильнейшей державой в Европе и позволило бы или продолжать войну на равных с англосаксами, или добиться выгодного для себя мира.
Правда, для этой победы немцам было бы нужно то, что есть только у нас, потомков схватившихся в смертельной схватке народов, – послезнание. Тогда бы немцы поняли, что неизбежно надорвут силы в декабре 1941 года, а у русских в то время будут свежие и готовые к бою резервы. И сделали бы логичный и простой шаг – остановили наступление, перейдя к обороне. Подразделения привели бы себя в порядок, получили обильное снабжение, из госпиталей бы вернулись раненые солдаты, а из ремонта – подбитые танки.
Реальный советский контрудар зимой 1941-42 года, несмотря на все усилия, достиг ограниченных успехов и привел к выдыханию участвовавших в нем резервов – хотя по меркам начала войны это был грандиозный успех. Если бы РККА атаковала не истощенных, а остановившихся и приступивших к обороне немцев, истощение было бы еще сильнее. А немцы бы получили не шапке не так больно и нанесли бы ответный удар куда более серьезной мощи.
Он мог бы вполне привести или к потере Москвы, или, что немногим лучше, к нейтрализации ее как узла коммуникаций. Все дороги в России сходятся к Москве – и ее «выключение» из транспортной сети разбивает страну на множество изолированных друг от друга участков – войска просто не будут получать нормальное снабжение по железной дороге. Бить по частям всегда намного проще, чем сражаться со взаимосвязанными фронтами. Поэтому немцы после решения «Московского вопроса» имели хорошие шансы относительно легко разделаться со всем, что осталось.
А дальше, несмотря на то, договорятся ли в Берлине с англичанами и поддерживающими их американцами, вырисовывается однозначно апокалиптический сценарий для России и русских. Все дело в том, что немцы рассматривали территории СССР прежде всего как кормовую базу – в первую очередь для себя, а потом и для остальной Европы. Ведь ее нужно не просто захватить, но и обеспечить лояльность. Поставка продовольствия по разумной цене и сохранение потребительского комфорта вполне могли это сделать. За счет наших с вами предков, разумеется, – и нас с вами, ведь мы бы скорее всего в такой концепции вообще бы не родились.
Материалы Нюрнбергского процесса – от показаний свидетелей до признаний самих нацистов – говорят вполне конкретно. Немцев не пугала массовая смертность среди покоренных русских и вызванное ею резкое падение культурного уровня. Вопрос стоял лишь в поставках еды – в Берлине были решительно настроены в пользу жесткой эксплуатации захваченных территорий, а не мягкой оккупации.
То, что получилось бы со страной, захвати немцы всю европейскую Россию, напоминало бы худшие моменты из игр серий Wolfenstein или Homefront – максимально жесткий и безжалостный захватчик и почти беззащитные простые люди. Россия была бы отброшена не то что на столетия, а на тысячелетие назад – во времена враждующих друг с другом даже не княжеств, а племен. И из этой ямы мы бы скорее всего не выбрались бы и по сей день.
Потеря нефти
Но гипотетическое поражение в Великой Отечественной войне может быть не только разгромным. Можно вполне проиграть и по «очкам», но так, что это будет более чем чувствительно.
Обжегшись в кампании 1941 года и осознав, что русские создали слишком сильные заслоны на пути в Москву, в Берлине поняли, что прямым ударом СССР разбить или очень трудно, или вообще невозможно. И решили бить не по голове, а по кровеносной системе. Таковой в 1942 году была нефть. Без нее не делалось ничего более-менее серьезного – и, в первую очередь, без нее не ездили танки.
Отобрать у Советского Союза нефть – значит, лишить его возможности наносить серьезные удары. И, что еще хуже, отбивать удары противника. Ведь в маневренной войне важнейшую роль играют моторизованные подразделения, которые можно быстро перебрасывать на опасные участки, ликвидируя прорывы противника. Без танков Красная армия, всегда опасная для немцев своей склонностью к максимально быстрым контратакам, стала бы неспособным реагировать объектом для битья. По крайней мере, в поле – еще бы оставалась возможность зацепляться за города и тянуть время в уличных боях. Но про поход на Берлин можно было бы смело забыть.
Выиграть у русских нефть немцы могли в Сталинграде – именно там в многомесячных попытках взять город и была «поймана» в котел 6-я армия Паулюса – одно из крупнейших соединений в вермахте. Это привело к огромной дыре во фронте. Немцы оказались неспособны быстро ее заделать, и им пришлось эвакуировать войска с Кавказа – из того самого региона, где находилась большая часть советских нефтепромыслов. Сибирские месторождения тогда были еще практически не разведаны.
Немцы могли попробовать – опять-таки, при наличии послезнания – выиграть Сталинградскую битву. Для этого надо было с самого начала отправить в город куда больший наряд сил. Еще повысить германские шансы на овладение городом мог бы отказ от его массированной бомбардировки в конце августа 1942-го – превращенный в руины город проще оборонять. Позже немцы сами будут использовать руины, заставив умыться кровью американцев в разрушенном теми самими же с воздуха монастыре Монте-Кассино.
Кстати, отказываться от штурма Сталинграда было бы в любом случае плохой идеей – тогда РККА получала бы укрепленный плацдарм на «немецком» берегу Волги, рано или поздно накопила бы на нем силы и нанесла болезненный удар.
Лишившись нефти, Советский Союз превратился бы в некое подобие Китая, каким он был во Вторую мировую войну. Он стал бы вязким, неприятным, оттягивающим силы – но неспособным отбивать потерянное обратно. Скорее всего, такая война была бы выиграна союзниками за счет подавляющего превосходства в промышленных возможностях. Но роль СССР была бы уже не первой, мы бы не смогли вернуть свои территории, не то что претендовать на половину Европы.
Поэтому послевоенный мир стал бы вотчиной единственных победителей – англичан и американцев. Мы бы остались в руинах и с огромными людскими потерями, не вышло бы никакого рывка, быстрого «отстраивания» страны, не было бы полетов в космос. СССР/Россия окончательно стали бы задворками мира.
Мексиканская ничья
1944-й год. Враг уже далеко от Москвы, освобожден Киев. Силы панцерваффе окончательно подорваны под Курском. Немцы точно не будут стратегически результативно наступать, но все еще могут эффективно обороняться. Соотношение потерь – все еще не выглядит разгромным для противника, хотя мы уже имеем опыт организации противнику крупного котла под Сталинградом. Если воевать прежними методами, возможно взаимное истощение сторон – просто кончатся люди призывного возраста для новых пополнений, размеры армий просядут, воевать станет некем.
Красная армия увернулась от такой перспективы очень изящно – летом 1944-го противнику устроили операцию «Багратион». Наступали в очень сложных условиях – лесах и болотах Белоруссии. Но при этом немцы ожидали наступления на танкоопасной местности Украины. Наши предки провернули все исключительно ловко – и в итоге обрушили целую группу армий «Центр», фактически переставшую существовать после завершения операции. Во фронте образовалась брешь грандиозных масштабов. Немцы потеряли полмиллиона человек – и уже больше никогда не смогли оправиться. Шанс на перевод войны в позиционную фазу был потерян.
При этом «Багратион» был делом рискованным. Взломать «белорусский балкон» Красная армия уже пробовала на рубеже 1943/44 годов, но не смогла. А от его взлома зависела вся судьба операции, которую тщательно готовили долгие месяцы. Немцы располагали в Белоруссии куда меньшими маневренными резервами и авиацией, нежели на Украине, но и оборонять леса и болота с минимумом дорог было проще. Судьба грандиозного сражения определялась противостоянием сравнительно небольших сил. И шансы, что что-то могло пойти не так, были велики.
Если бы «Багратион» провалился, СССР и Германия оказались бы в патовой ситуации. Мало того, у немцев имелся шанс, поняв, что советское наступление заглохло, быстро среагировать и перебросить войска на запад, попробовав сбросить в море англо-американцев. В этом случае мир попал бы в уникальную ситуацию. Советский Союз и Германия, понимая, что дальнейшее противостояние просто добьет их демографически, могли бы заключить сепаратный мир.
Удивляться этому не стоит – несмотря на всю взаимную ненависть, шанс на «рациональное» решение вопроса все равно бы был. Даже у советского руководства уже был опыт Брестского мира – когда во время Гражданской войны большевики пошли на крайне тяжелый и неприятный мир, чтобы сохранить армию и государство, отстроиться и нанести удар позже. Попав в равную в своей безвыходности ситуацию, в Москве и Берлине могли попробовать повторить этот фокус.
Это раскололо бы мир на три противостоящих друг другу силы – СССР, Германию и англо-американцев, — каждую со своими особенностями, сильными и слабыми сторонами. Вполне возможно, что и с Вашингтоном и Лондоном получилось бы заключить мир – не факт, что союзники решились бы на продолжение войны в одиночку, особенно учитывая возмущение демократических обществ, уставших от конфликта. Это бы породило очень необычную форму Холодной войны – уже с тремя, а не с двумя участниками. Происходящее напоминало бы сценарии игр вроде стратегии War Front: Turning Point или Red Alert 3. Эдакая мексиканская ничья, когда три вооруженных человека держат друг друга на мушке и пытаются прикинуть, в какой последовательности начать палить друг по другу.
Каждый из описанных сценариев был бы по-своему интересен. Но все они, хоть и в разной степени, ужасны и неприемлемы для нашего народа. Любой вариант, где к маю 1945-го Красная армия не оказывается в Берлине, сулит СССР/России миллионы или даже десятки миллионов дополнительных жертв, трудности с восстановлением, горе и страдания. Война была выиграна благодаря напряжению всех сил народа, и результат много раз висел на волоске. Эта общая, выстраданная совместно победа и обеспечила наше положение сегодня – от того факта, что все мы просто родились, и до нашей возможности пользоваться благами цивилизации, включая и покупку игр. Понимать эти взаимосвязи и масштабы того, чтобы было поставлено на кон, очень важно – ведь только отдавая себе во всем этом отчет, мы сможем по-настоящему, прочувствовав все душой, а не «для галочки», почтить наших бессмертных героев прошлого.