Лики киберпанка
Как рождался, креп и развивался киберпанк, действительно ли он умер, и есть ли у него будущее
В последние годы разработчики с завидной регулярностью радуют нас отличными киберпанковскими играми. Deus Ex: Mankind Divided, серия Shadowrun, Remember Me, Observer — вот далеко не полный перечень примечательных проектов в этом жанре, которые вышли за последние нескольо лет. А на горизонте уже маячит Сyberpunk 2077, который смело можно назвать одной из самых ожидаемых игр ближайшего будущего. И это несмотря на то, что еще в начале 90-х годов звучали заявления, что будто бы жанр мертв — причем говорили об этом те самые люди, которые его создали. Получается, киберпанк воскрес? Или на самом деле никогда и не умирал? Мы решили разобраться.
Как закалялся киберпанк
Отсчет истории киберпанка принято вести с 1984 года, когда свет увидел роман Уильяма Гибсона «Нейромант», заложивший фундамент всего направления. В этой книге впервые появилось понятие «матрицы» как виртуальной реальности, а также многие другие вещи, ставшие впоследствии традиционными атрибутами жанра. Например, ослабление государств и усиление власти корпораций, существование продвинутых технологий, кибернетических имплантатов и искусственного интеллекта на фоне упадка общества, хакеры, живущие за гранью закона, в качестве главных героев… Основную формулу жанра очень удачно и лаконично сформулировал недавно ушедший из жизни редактор и писатель Гарднер Дозуа: «High tech. Low life», то есть «Высокие технологии и низкий уровень жизни». Следом за Гибсоном романы, написанные по тем же принципам, начали создавать и другие яркие писатели — Брюс Стерлинг, Нил Стивенсон и Майкл Суэнвик. Но идейная составляющая была только половиной дела. Не менее выразительной и привлекательной была и внешняя сторона жанра.
Визуальная эстетика, которую принято ассоциировать с киберпанком, сформировалась ещё до публикации «Нейроманта». Ею мы обязаны, прежде всего, фильму «Бегущий по лезвию» 1982 года. В основу картины лег роман Филипа Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?», во многом предвосхитивший появление киберпанка и близкий ему по духу. Экранизация Ридли Скотта переносила зрителей в мрачный футуристический мегаполис, где, казалось, вечно идёт кислотный дождь, а жители никогда не видят солнца. Людской муравейник, освещенный лишь огнями неоновой рекламы, слияние человека и машины, грань между которыми становится едва уловима: все это вскоре стало почти неотъемлемыми визуальными атрибутами киберпанка.
Когда киберпанк вырвался за рамки породившей его литературы и устремился на экраны кинотеатров и мониторов, практически все фильмы и игры в этом жанре следовали стилистическим канонам, которые заложил Кубрик. 90-е годы подарили нам массу выдающихся произведений. Это, например, «Джонни-мнемоник», основанный на рассказе Гибсона, главным героем которого был курьер, перевозивший особо ценную информацию в имплантированном чипе - этакая живая флэшка. Или «Тринадцатый этаж» и «Матрица», персонажи которых до поры не подозревают, что живут в виртуальной реальности. Аниме Ghost in the Shell о женщине-киборге, которая служит в специальном подразделении полиции и охотится на вышедший из подчинения искусственный интеллект. Стратегия Syndicate, где игрок, руководя отрядом киборгов, должен был помочь своей корпорации одолеть конкурентов. Блистательный ролевой экшен Deus Ex, вобравший в себя практически все фирменные черты жанра. Все эти проекты — а также немало других, которые можно было бы поставить с ними в один ряд — выросли на фундаменте, заложенном «Бегущим по лезвию». А в сюжетном плане следовали формуле, придуманной Гарднером Дозуа.
Киберпанк мертв?
Как ни странно, в те самые годы, когда выходили вышеперечисленные проекты, литературный киберпанк начал сдавать позиции. Все чаще стало звучать мнение, что жанр мертв, а авторы, которые стояли у его истоков, вроде Уильяма Гибсона и Брюса Стерлинга, переключились на другие направления фантастики.
Пожалуй, главная причина кроется в том, что успех литературного киберпанка базировался в значительной степени на страхе перед наступавшей цифровой эрой. Компьютеры, виртуальная реальность, хакеры — эти понятия в 80-х были уже на слуху, но мало кто с ними сталкивался в жизни. Даже Гибсон написал «Нейроманта» на печатной машинке, ни разу не притронувшись к компьютеру. Неизвестность пугает, и авторы киберпанка мастерски использовали страхи общества, чтобы создать новое направление фантастики.
Но технологии стремительно развивались, и многое из того, что еще недавно казалось фантастикой, стало повседневностью. Более того, в некоторых аспектах реальность оказалась даже фантастичнее вымысла. Например, герои «Нейроманта», действие которого разворачивается в середине XXI века, пользуются таксофонами, потому что Гибсон не смог предугадать повсеместное распространение мобильной связи, хотя первые мобильники в то время уже существовали.
Постепенно цифровые технологии перестали пугать, а наиболее мрачные прогнозы киберпанка вроде падения государств и прихода им на смену корпораций, к счастью, не торопятся сбываться. Казалось бы, жанр окончательно потерял актуальность, но не тут-то было.
Да здравствует киберпанк!
Если присмотреться, то станет понятно, что киберпанк, пусть и не совсем тот, что показывали Гибсон и Стерлинг, стал нашей реальностью. Миллионы людей львиную долю своего рабочего и свободного времени проводят во всемирной паутине. Она рождает настоящих звезд и лидеров мнений, бывший сотрудник американских спецслужб разоблачает слежку, которую «Большой брат» ведет за миллионами граждан, а русских хакеров в Америке обвиняют во влиянии на президентские выборы. Наши смартфоны многократно мощнее компьютеров, которые были в распоряжении специалистов программы «Аполлон», но они еще в 60-х добрались до Луны, а мы это достижение не то, что превзойти, а даже повторить не можем уже долгие годы. И на ниве освоения космоса государства уже начинают уступать частному бизнесу. Среди нас уже живут настоящие киборги — люди со всевозможными имплантатами, в мегаполисах камеры фиксируют едва ли не каждый наш шаг, а интернет-гигант Amazon заменяет живых сотрудников на роботов. И всё это — на фоне непрекращающихся финансовых кризисов и конфликтов за истощающиеся энергоресурсы. Ну чем не киберпанк?
В литературе и поп-культуре вообще жанр тоже на самом деле вполне жив, просто довольно сильно трансформировался. Один из самых ярких примеров «нового киберпанка» это, пожалуй, цикл Питера Уоттса о рифтерах. Уже в первой его части, «Морских звездах», можно обнаружить практически все характерные черты жанра. Мир, в котором живут герои, чрезвычайно мрачен, государства фрагментированы, а на американском побережье выстроены огромные лагеря для беженцев. При этом технологии очень развиты, а важнейшую роль в сюжете «Морских звезд» играют искусственные интеллекты, вот только описаны они совсем по-новому. Если в каком-нибудь «Нейроманте» ИИ - просто цифровая личность, лишенная физического тела, но обладающая недоступными нам возможностями, то в «Звездах» это нечто совершенно чужеродное. По сути, искины Уоттса - продвинутые нейросети, про которые даже не очень понятно, мыслят ли они на самом деле или успешно имитируют мыслительную деятельность, как ее понимаем мы. И их роль в судьбе человечества гораздо более зловещая, но - опять-таки - не из-за внутренней злобности ИИ, а просто потому, что они принципиально иначе воспринимают мир. Такой киберпанк снова нас пугает – но уже не наступлением цифровой эры, а климатическими катастрофами, неконтролируемым распространением биотехнологий и перепрошивкой сознания – на фоне вполне знакомых еще по Гибсону всемогущих и предельно циничных корпораций.
Проникают принципы киберпанка и в смежные жанры. В первую очередь речь о пресловутой формуле Дозуа: сочетании высоких технологий и общества, если не загнивающего, то, как минимум, зашедшего в тупик. Эта тема по-прежнему громко звучит в фантастике, но раскрывается зачастую в декорациях отнюдь не традиционных для киберпанка.
Ей посвящен, например, один из самых громких фантастических романов нулевых — «Заводная» Паоло Бачигалупи. В мире, который придумал писатель, человечество почти исчерпало ресурсы планеты и с трудом пережило несколько глобальных кризисов, а на смену современным технологиям пришли биотехнологии, и за обладание их секретами кипит беспощадная борьба. К идейным наследникам киберпанка можно отнести и цикл Джеймса Кори «Пространство», а также снятый по его мотивам одноименный сериал. Это космическая фантастика, но во вселенной Кори освоение внеземного пространства не решило глобальных проблем человечества, а скорее даже усугубило их и добавило новые. Действие цикла разворачивается в будущем, в котором люди колонизировали Солнечную систему, но не могут вырваться за ее пределы. Земля вовсю эксплуатирует поселенцев Пояса астероидов, которые влачат незавидное существование и ежедневно ведут отчаянную борьбу за выживание. Так что в любой момент между метрополией и колониями может вспыхнуть открытый конфликт — а пока молчат пушки, кипит информационная война.
Не обошла эволюция киберпанка стороной и игры. Примером тому могут служить недавняя Detroit: Become Human и дилогия Watch Dogs. В Detroit Дэвид Кейдж обращается к теме конфликта людей и андроидов, обретших самосознание, которую поднимал еще Филип Дик. Правда, у Кейджа по сравнению с Диком больше драмы и меньше глубины. А сюжеты двух Watch Dogs основаны на классическом для киберпанка противостоянии свободолюбивых хакеров и безликой системы, стремящейся контролировать общество. Миры, показанные в Detroit и Watch Dogs, недаром во многом похожи на нашу реальность. И ее тоже вполне можно описать словами «High tech. Low life».
Киберпанк и не думал умирать. Он эволюционировал, изменился, приняв множество новых форм, но и идеи и визуальная стилистика, присущие жанру, не утратили актуальности и сегодня. Правда, теперь они не всегда идут рука об руку, но в любом случае у любителей мрачных историй о высокотехнологичном будущем наверняка еще долго будет, чем развлечься. Особенно после выхода Cyberpunk 2077. Кто еще сможет создать достойную и масштабную игру в таком сложном антураже, если не люди, выпустившие «Ведьмака 3»?