О чем лгут игры про Красную армию
Самые известные мифы о советских солдатах и полководцах
Восточный фронт был важнейшим театром военных действий Второй мировой. Поэтому он регулярно оказывается во многих играх, даже ориентированных на западную аудиторию. К сожалению, в таких случаях нередки примеры культурно-исторического непонимания. Взявшись делать продукт «не про своих», многие западные разработчики нередко допускают серьезные ляпы, ведь перепутать действительность с пусть и популярным, но мифом совсем несложно. Особенно если находишься за тысячи километров от России. Сегодня мы поговорим о самых популярных заблуждениях об РККА, транслируемых, в том числе, в видеоиграх.
Числом, а не умением
Часто подразумевается, что Красная армия представляла собой некий аналог орочьей орды из «Властелина колец». Якобы СССР удалось создать такой численный перевес, что у немцев, задавленных массой, не было ни малейших шансов. Яркий пример — сталинградская миссия в самой первой Call of Duty. Там происходит нечто, напоминающее «банзай-атаку» – советские солдаты неорганизованной толпой ломятся на укрепленные позиции противника, и, конечно, большая их часть гибнет под огнем пулеметов.
Прежде всего, стоит оговориться: сама по себе идея, что «воевать числом» плохо — ошибочная. Именно в концентрации превосходящих сил на нужном направлении и состоит стратегическое мастерство. При этом подход «бабы новых нарожают» — не просто людоедство, а еще и полная глупость. Если разбрасываться солдатами, они в конце концов закончатся. Это, кстати, отлично проиллюстрировала Первая мировая: массовые атаки на один-два пулемета часто не давали ничего, кроме горы трупов.
Как бы то ни было, в Красной армии точно умели воевать и умением. Особенно ярко это было видно в борьбе против «городов-крепостей» в 1944-45 годах — о них мы уже упоминали в другом материале. Советские войска успешно штурмовали эти города с минимальными для таких условий потерями. Причем, в некоторых случаях, как, например, в Кенигсберге, число штурмующих примерно соответствовало количеству обороняющихся. РККА заваливала противника не «горами трупов», а горами снарядов – именно артиллерия была тогда залогом успеха.
Но, даже когда мощная артиллерия РККА 45-го была недоступна штурмовым группам, красноармейцы подчас творили настоящие чудеса. Во время штурма Познани форт Вальдерзее, по размерам сравнимый с футбольным полем и вмещавший сотни солдат, был взят внезапной ночной атакой 22 бойцов Красной армии. А форт Титцен, обороняемый 200 немцами, склонился перед одиноким разведвзводом. По какой-то причине немцы оставили открытыми главные ворота. Дальше случилась внезапная атака с применением гранат, взрывчатки, автоматического оружия, и застигнутый врасплох противник сдался. Причем Познань была одним из последних шансов остановить советское наступление на Берлин – то есть, немцам было, за что драться.
Но, если Красная армия умела воевать, откуда взялись страшные поражения летних периодов 1941-42 годов? Во-первых, противник на момент начала войны умел это еще лучше – вермахт был лучшей армией Европы. Во-вторых, этот противник начал войну, и имел инициативу – то есть, мог бить там, где задумано, концентрируя на этих участках еще большие силы. Преимущество первого удара, технические реалии маневренной войны – все это позволило противнику быстро захватить важнейшие промышленные районы СССР, существенно ослабив страну. Именно поэтому выгонять немцев пришлось так долго.
Условия борьбы с таким противником в таких условиях и формировали неудачные тактические эпизоды, ставшие позже доводом в пользу того, что «РККА совсем не умела воевать». Где-то приходилось проводить неподготовленные атаки. Это стоило жертв, но иного выхода зачастую не было: в войне против сильного, инициативного противника лучше принять плохое решение сейчас, чем отличное, когда уже поздно. Пассивное ожидание приводило к тому, что немцы находили слабое место, били в него, окружали основные силы, и продолжали двигаться к цели. Единственным выходом были дорогостоящие в плане людских потерь контрудары и контратаки.
Одна винтовка на троих
Вспомните панораму Сталинграда в той же Call of Duty. Игрок видит широкую Волгу, горящий город, его обстреливают немцы. Баржа причаливает к берегу – бой кипит в каких-то сотнях метров, и надо любой ценой отбросить противника. Настает время получать оружие, и игроку выдают… обойму патронов для «Мосинки», напутствуя пожеланием «добыть оружие в бою». Занавес.
В те времена СССР и правда был сравнительно бедной страной. Пережив последствия не только Первой мировой, но и Гражданской, он не мог похвастаться сильной промышленностью. Конечно, это пытались исправить, но нельзя безболезненно за десяток лет возвести то, что другие державы Европы выстраивали от полувека и более. Поэтому советское оружие часто было относительно грубоватым.
Но это было именно то, что нужно для большой индустриальной войны – пусть не изящное, но эффективное вооружение, приспособленное для массового производства. Мало того, к началу войны Красная армия местами была оснащена лучше вермахта. Например, у СССР была массовая самозарядная винтовка. Выше было и насыщение войск пистолетами-пулеметами – что противоречит тиражируемому еще со времен советского кино образу немецких автоматчиков, бодро поливающих «от бедра» каждый холмик. Особенно сильно это проявлялось в том же Сталинграде – воюющую в самом городе армию Чуйкова старались максимально насытить автоматическим оружием.
Еще контрастнее смотрится миф про «одну винтовку на троих» на фоне некоторых подразделений противника. Так, например, уровень оснащенности немецкого Фольксштурма местами доходил и до одной винтовки на десятерых, а иногда и того хуже. При том, что советский аналог – ополчение – на фронт без оружия не поступало, хотя и было вооружено далеко не новейшими образцами. Но были еще японцы, которые переплюнули даже фольксштурмистов. В ожидании несостоявшейся высадки американцев они планировали сформировать ополчение, вооруженное бамбуковыми палками и гладкоствольными мушкетами XIX века. Произвести достаточного количества винтовок уничтоженная ударами с воздуха промышленность уже не могла.
Производство вооружения было для СССР жизненно важным вопросом. Его делали любой ценой, временами жертвуя средствами обеспечения вроде скоростных артиллерийских тягачей или достаточного количества грузовиков. Эвакуация заводов привела к тому, что в 1942 году Красной армии не хватало пороха, и, как следствие, артиллерийских снарядов. Но боевой техники и вооружения произвели достаточно – одних только танков Т-34-76 выпустили 35 тысяч. А штурмовик Ил-2, которых собрали на тысячу единиц больше, вообще стал самым массовым боевым самолетом мира.
Победа вопреки
Весь сюжет скандальной стратегии Company of Heroes 2 говорит нам: Красная армия не хотела воевать. Чтобы солдаты не разбежались при первой возможности, обязательно нужны были заградотряды и штрафные части.
Но вот, например, свидетельство немецкого генерала Блюментрита, который попал в плен к Союзникам и написал для американцев отчет о первом годе войны на Восточном фронте. «Поведение русских войск даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников при поражении. Даже в окружении русские продолжали упорные бои» – утверждал он. Ему вторит начальник генштаба Гальдер, писавший 29 июня 1941 года, что «русские всюду сражаются до последнего человека… лишь местами сдаются в плен…».
Казалось бы, это совсем не вяжется с мрачным летом 1941 года. Ведь в плен попало огромное количество советских солдат – под одним только Киевом 600 000 человек. Но такие цифры свидетельствуют не о нежелании воевать, а о сущности котлов в принципе. Ведь, попадая в окружение, войска отрезаются от снабжения. Сила их сопротивления неизбежно слабеет, и, если вскоре не удается прорваться, единственным выходом остается плен – без провизии, боеприпасов и горючего не повоюешь.
Нагляднее всего это свойство котлов поставлять пленных видно, когда в окружение попадают немцы, которых никто в «нежелании воевать» не упрекает. Под Сталинградом они держались довольно долго – но это обуславливалось не их потрясающей стойкостью, а обстановкой на фронтах – Советский Союз был еще слаб. А вот летом 1944-го, когда Красная армия набрала силу, пленные стали поступать достаточно быстро, чтобы стать материалом для знаменитого марша по Москве.
Так же и со штрафными частями. Да, они присутствовали в Красной армии, но не были её отличительной частью. Война в известной степени уничтожает мирные понятия о страшном и нестрашном. Человека, который в любой момент может погибнуть, сложнее призвать к дисциплине. Простого лишения свободы будет недостаточно. Тюрьма вообще может быть воспринята как способ пересидеть сложные времена – то есть не как наказание, а как награда. Поэтому во время войны часто возникают штрафные части, где шанс погибнуть, в силу постановки их на самые «горячие» участки, больше. Такие формирования были и в вермахте – они отражены в, например, немецком фильме «Сталинград» 1993 года. Что, опять-таки, не говорит о том, что немецкая армия состояла сплошь из трусов и пацифистов.
Мы разобрали лишь некоторые мифы о Красной армии. Фантастические суммы потерь, практика «взятия города к красивой дате», роль «генерала Мороза» и «генерала Грязи» – это только верхушка айсберга популярных заблуждений. Реальный же облик войны был совершенно другим. Это была страшная, упорная и кровавая борьба на всех рубежах. Этот надрывный, драматический эпос хорош сам по себе. Без лживых приукрашиваний, стыдливого преуменьшения или вольного или невольного скатывания в фарс.