Самые недооцененные войны, которые отлично смотрелись бы в играх
Тридцатилетняя война в Европе, сражение за нефть в Латинской Америке с участием русских и немецких офицеров и конфликт на Среднем Востоке в конце XX века
Война никогда не меняется. Если, конечно, говорить только о ее философской сути. Так-то войны очень разные, и они неравномерно представлены в играх. Высадка в Нормандии или вымышленные столкновения современных России и США встречаются чаще, чем средневековые конфликты на почве религии. И очень жаль. Рассказываем о войнах, про которые редко говорят и которые здорово смотрелись бы в играх.
От вышвыривания в навоз до массовой резни
Протестанты и католики резали друг друга чуть ли не с момента раскола. Или даже раньше, если причислить к протестантам чешских гуситов, во многом предвосхитивших движение Мартина Лютера. Пожалуй, самый масштабный межконфессиональный конфликт начался в мае 1618 года. Пражские дворяне-протестанты вышвырнули из крепостного окна наместников Священной Римской империи. Чиновники упали в кучу навоза, после чего поднялись и убежали под улюлюканье толпы.
За 200 лет до бунта случилось нечто похожее. Только тогда вместо навоза внизу была каменная мостовая и пики разъяренных граждан. В 1419-м дело закончилось резней, а после этого события начались Гуситские войны. Говорят, что история всегда повторяется в виде фарса, и это верно, если рассматривать пражские дефенестрации как вещь в себе. Но все выглядит совсем иначе, если сравнить последовавшие столкновения. Грянувшая в 1618-м Тридцатилетняя война превзошла по масштабу, потерям и влиянию на Европу конфликт между католиками и гуситами.
Нас, впрочем, больше волнует не политика и не последствия Вестфальского мира, а то, как велась Тридцатилетняя война. Грабеж и произвол в те времена были обычным делом. Войска получали снабжение от местного населения, которое никто не спрашивал.
Роль логистики невероятно возросла. А все потому, что в Тридцатилетнюю войну размеры армий значительно увеличились. В основном за счет наемников — отборных головорезов со своим кодексом чести. Им было все равно, кого грабить и убивать: католики или протестанты — значения не имело. Кто платил, на той стороне и воевали. Но если золото и провиант вовремя не поступали, наемные армии были неуправляемыми.
Самая показательная ситуация — разграбление Магдебурга весной 1631 года. Зажиточный город поддерживал протестантов, но был плохо защищен. Католики как раз испытывали проблемы с деньгами, что означало полную потерю контроля над наемниками. Командующий армии Священной Римской империи граф фон Тилли планировал организовано разграбить город и выдать своим людям жалование. Но у него ничего не получилось.
Наемники не подвели при штурме, успешно овладев Магдебургом, однако после у солдат сорвало крышу. Представьте, вас скудно кормят, денег не платят, зато выдают пиво, и много — обычную воду с собой в дальний поход не возьмешь, стухнет. И вот вы оказываетесь в богатом городе, где есть все. Что надо сделать? Правильно — загулять, наплевав на офицеров.
Последствия оказались катастрофическими — город сгорел за сутки. Кто виноват в поджоге, история никогда не узнает (то ли защитники города устроили саботаж, то ли обезумевшая толпа наемников на радостях после двухдневной осады так веселилась). И хотя командующий носился по Магдебургу, пытаясь угрозами, пинками и даже локальными казнями вернуть порядок, он так ничего и не добился. Золото, провиант, влиятельные заложники, собственные офицеры и солдаты исчезали в пламени.
Пожарище уничтожило все, за чем приходил граф, кроме уцелевших в погребах бочек с вином. Это значило, что пьянство продолжится еще несколько дней. После этого фон Тилли вновь обрел контроль над армией. Но единственное, что он мог сделать: выдать магдебургских вдов за еще вчера насиловавших их солдат и продолжить военные будни — без провианта и магдебургского золота.
Тридцатилетняя война — очень мрачный конфликт даже по меркам сурового XX века. После таких разграблений люди оставались без крова, провизии и денег (если вообще выживали), что порождало вспышки эпидемий и массовую смертность. В 1648 году, когда дело все-таки удалось разрешить миром, в некоторых провинциях Священной Римской империи оставалась лишь одна пятидесятая довоенного населения.
Все эти события дорого обошлись Европе, но нам они могут подарить мрачный и очень живой мир. Достаточно только грамотно обыграть то, что уже случилось. А уж будет ли это стратегия или RPG в стилистике темного фэнтези, не так важно.
Нефть Шредингера
Боливия и Парагвай — захолустье, о котором обычно вспоминают, когда речь заходит про американских наркоторговцах. А ведь в 1930-е эти две страны схлестнулись в самом ожесточенном противостоянии Латинской Америки за весь XX век — Чакской войне.
«Хорошим парнем» в этой истории был, пожалуй, Парагвай. Бедная страна со слаборазвитой инфраструктурой и необразованным населением, большая часть которого жила (да и живет) в нищите. Однако в умении умирать за родину парагвайцам почти не найдется равных. В 1864-70 годах страна оказалась втянута в страшную войну против Бразилии, Аргентины и Уругвая. По ее итогам парагвайцы потеряли половину территории. Страна вообще осталась существовать лишь благодаря самоотверженности солдат на поле боя. Диспропорция полов после войны была страшная — 200 тысяч женщин на 28 тысяч мужчин.
Женщины исполняли свой патриотический долг по-своему — беременели, рожали и воспитывали детей в одиночку. Но даже при таком самоотверженном подходе к XX веку диспропорция сократилась лишь до одного к четырем.
Летом 1932-го грянула новая война, на этот раз с Боливией. На Парагвай напали из-за возможных месторождений нефти в лесном массиве Чако. Обе страны претендовали на территорию, хотя до появления нефти до нее никому не было дела. За право разработать местность и вести торговлю сырьем воевали американская корпорация «Стандард Ойл» и британско-голландская компания «Ройял Датч Шелл». Первая надоумила Боливию напасть на соседа (финансовую и военную поддержку оказывали не без участия президента Рузвельта), вторая, как могла, вооружала Парагвай через дружественную Аргентину.
Боливия была и богаче, и многочисленнее Парагвая. При линейном подходе война закончилась бы быстрым разгромом противника. Но у парагвайцев оказался неожиданный козырь — русский генерал Иван Беляев. Вместе с ним в боевых действиях участвовали генерал Николай Эрн, офицеры царской армии, будущий президент Хосе Феликс Эстигаррибия, а также добровольцы, выступавшие на стороне французов в период Первой мировой.
Еще задолго до войны, в середине 20-х годов, Беляев организовал экспедицию в Чако. Там он наладил контакты с местными индейцами, которые до этого чаще стреляли в непрошенных гостей, чем были склонны с ними о чем-то разговаривать. Дружба с индейцами оказалась важнейшим подспорьем в грядущей войне — они знали местность, что было крайне важно в труднопроходимых и безориентирных условиях. Из них выходили отличные скауты, проводники и радисты.
Кроме того, Беляев обратил внимание на укрепление парагвайских позиций в Чако. Именно они остановили наступление боливийцев. Те вторглись в Парагвай, рассчитывая проскочить Чако и быстро взять столицу, но на деле крепко застряли (нехватка припасов и воды приводила к жертвам — солдаты умирали от обезвоживания). Не помогла интервентам и авиация, которая чаще всего бомбила по позициям с муляжными пушками. Более того, мобильное развертывание зенитных установок позволило парагвайцам сбивать самолеты на малых и средних высотах.
От массово нанятых немецких офицеров, ветеранов Первой мировой, тоже не оказалось толку. Их переигрывали русские офицеры-белогвардейцы, занявшие в парагвайской армии львиную долю командных постов. Триумфа прусского духа в лесах Южной Америки не случилось. На стороне парагвайцев были мобильность и тактическая гибкость, столь не присущая их оппонентам.
Спустя годы тяжелых и кровопролитных боев парагвайцы нашли силы перейти в контрнаступление и занять часть боливийской территории. Но из-за перебоев поставок экипировки и провианта продвижение внутрь страны забуксовало. Изнуренные войной стороны сели за стол переговоров. Что же до нефти, из-за которой все и началось, то после войны ее так и не обнаружили.
Чакская война — театр контрастов. С парагвайской стороны в боях участвовали неграмотные и босые солдаты, которые неплохо управлялись с винтовками, артиллерией и пулеметами. Там случались как стремительные рейды по тылам противника с засадами и разгромами колонн, так и воздушные сражения и авианалеты.
Чем Чакская война хороша для игр? Да практически всем. Во-первых, это идеальные и не избитые декорации для приключенческой игры в сеттинге «Индианы Джонс». Например, для той, что готовит нам Bethesda: тут вам и тридцатые годы, и бедный далекий регион, и дикие племена, и современная техника, активно применяемая в сражениях.
Можно в декорациях Чако устроить и шутер от первого лица — эдакий «Вьетнам в 30-х годах» в духе игр серии Vietcong. Засады, хитрые ловушки, ближний бой, коварный и умело маскирующийся враг — скучно не будет.
Да и стратегия, построенная на труднодоступности района боевых действий, вышла бы неплохая. Игрок зависит от снабжения, но доставить его сразу по труднопроходимой местности быстро невозможно. А значит, надо заранее строить стратегию выживания и распределять ресурсы так, чтобы пережить вражеские атаки.
Первая мировая с ракетами
Жадность до нефти портила жизнь не только Латинской Америке. Еще одну масштабную и бессмысленную войну с применением современных вооружений в 1980-88 годах устроили Иран и Ирак.
Иран опережал оппонента по богатству, территории, населению и современности вооружений, но первым напал куда более слабый Ирак. Причем этот акт не имел ничего общего с нанесенным от безысходности превентивным ударом — Багдад просто хотел поживиться за счет соседа.
Все дело было в смене власти в Иране. Второй и последний шах Пехлеви не смог выдержать политический баланс — его реформы разозлили многих влиятельных людей, которые в 1979 году устроили Исламскую революцию. Случившееся обернулось репрессиями в армии, оттоком военных инструкторов и повышенным уровня хаоса.
Ирак решил, что это шанс обобрать ослабевшего соседа. Но оценка оказалась неверной — иранская армия, конечно, успела ослабеть, но не настолько, чтобы тут же разбежаться при первой стычке. Революция не обнулила, а всего лишь уравняла силы. Это значило, что стороны ждут годы позиционной и дорогостоящей во всех смыслах войны. Прямо как Европу в Первую мировую.
Вот только средства ведения войны были уже другие: тысячи танков, реактивные самолеты, вездесущая артиллерия и примитивные беспилотники с гранатометами, которых запускали на нефтяные суда в море. Стороны массированно обстреливали крупные города баллистическими ракетами. Десятки тысяч солдат гибли в атаках на узких полосах земли (нередко наступать можно было только по одной-двум веткам шоссе, проложенным через непроходимые болота).
Бойня ни к чему не привела. Когда война закончилась, все стояли плюс-минус на довоенных границах и позициях. Зато на полях сражений погибло, по разным оценкам, от 350 тысяч до 1,5 миллионов человек — очень чувствительные потери, учитывая размеры и численность противоборствующих сторон.
Ирано-Иракская война — неизбитый и очень необычный сеттинг. Тут бы себя отлично чувствовала Call of Duty, где главный герой мог бы, например, поучаствовать в массированной танковой атаке. Или это могла бы быть военная драма, где престарелый глава семьи вынужден отправить на войну малолетних внуков (солдаты-дети участвовали в войне со стороны Ирана), а потом идет за них мстить.
Или стратегия, где надо бомбить вражеские города реактивной авиацией и ракетами «Скад». Средства доставки есть, а ядерного оружия нет. А это значит, что цели надо тщательно выбирать так, чтобы быстрее разрушить экономический потенциал противника и его волю к победе. А тут еще и общая неточность «Скадов» вносит некоторый рандом, заставляя продумывать различные варианты. В общем, вполне может получиться круто.
Война никогда не меняется, но меняются факторы, которые к ней приводят. Начнется кровопролитие или нет, зависит от обычного человека, его отношения к вопросу. Это налагает ответственность и необходимость рассказывать людям не только о знаменитых сражениях и столкновениях, но и об ушедших в тень, чтобы расширить кругозор. И это та та задача, с которой вполне могли бы справиться игры.