Самые безумные диктаторы XX века
Истории трех людей, которых нельзя было допускать до власти, но которые ее все-таки добились
Многие игры с удовольствием обыгрывают тему диктаторов. В том числе, например, сериал Just Cause, который буквально вот-вот получит очередное продолжение. Как правило, нам показывают либо карикатурные, либо подчеркнуто злодейские образы тиранов. Но, если вы думали, будто кошмарные и безумные истории о знаменитых правителях — выдумка, мы вас огорчим. Вот лишь три примера того, что бывает, если в руках одного человека оказывается сосредоточена вся власть в стране. Даже если дело происходит в ХХ веке.
Праздник непослушания
Одним из первых диктаторов нового времени стал харизматичный Габриэле Д’Аннунцио. Причем, если большинство деспотов — скучные кровопийцы, Д’Аннунцио был самым настоящим поэтом, в буквальном смысле. К 1915 году, когда Италия вступила в Первую мировую, Габриэле был уже очень известен в стране. Вернувшись на родину из Франции, куда он бежал за 7 лет до этого от кредиторов, Д’Аннунцио произнес множество воинственных речей. Регулярно применяя, к слову, знаменитый «римский салют» — первым в XX веке. Военные будни Габриэле не имели ничего общего с траншейным адом Первой мировой — в свои 52 он служил на торпедных катерах, а позже летал на самолетах. Но воевал храбро.
Яркий образ, воинственность и личная доблесть делали Д’Аннунцио популярным не только среди богемы. За ним была готова пойти и наиболее решительная часть фронтовиков — сильных молодых людей, желающих расширения Италии. Такая возможность, казалось, имелась после победы в войне — распавшаяся Австро-Венгрия оставила «ничейными» множество лакомых территорий. Но успехи Италии на Парижской конференции были незначительными, что вызвало недоумение внутри страны и ярость тех самых «активных фронтовиков».
Показательным примером стал Фиуме — город, располагавшийся на территории сегодняшней Хорватии. На него претендовали Италия и КСХС — Королевство сербов, хорватов и словенцев, которое позже стало Югославией. Все шло к тому, что Фиуме достанется Королевству. Это совсем не обрадовало преимущественно итальянское население Фиуме (славян вокруг было не меньше, но они жили в сельской местности), и город начал бурлить.
Горожане страстно хотели присоединения к Италии. Они выбрали фигуру Д’Аннунцио, как известную и привлекающую внимание. Габриэле получил письмо возглавить Фиуме, и тут же загорелся этой идеей. Знакомства поэта сработали и на этот раз — в сентябре 1919 года на город уже двигалась колонна из возглавляемых Д’Аннунцио 2300 итальянских радикалов самых разных мастей. 12 сентября Д’Аннунцио триумфально вошел в город.
Сам Габриэле ничуть не походил на хитрого диктатора, мастера подковерной борьбы. «Фазан красив, ума ни унции. Фиуме спьяну взял д’Аннунцио» — писал про него Владимир Маяковский. Поэт и не собирался организовывать себе «личное княжество» — речь шла лишь о том, чтобы подтолкнуть Италию к аннексии города. Но страна слишком зависела от Антанты, и не могла себе позволить таких действий. С другой стороны, нельзя было и подавить выступление Д’Аннунцио, действия которого были настолько популярны в войсках, что на его сторону переходили даже отдельные части. Да что там — целые боевые корабли.
Последние были использованы Д’Аннунцио творчески — объявив пиратство важнейшим источником доходов новорожденной республики, он отправил корабли в Адриатическое море, приказав им захватывать всех проходивших мимо торговцев. Полученные грузы шли на благо Фиуме, а сами суда возвращались владельцам за выкуп. Занимались пиратством и летчики на гидросамолетах. Если вы сейчас вспомнили мультфильм «Чудеса на виражах», то не удивляйтесь — его создатели действительно вдохновлялись именно этой историей. А события «Порко Россо», еще одного анимационного фильма, в котором важную роль играют пираты и гидропланы, и вовсе разворачиваются в окрестностях Фиуме, только значительно позже.
В самом городе царил великолепно организованный бардак — Д’Аннунцио развлекался, как мог. В конституции имелось положение об обязательном музыкальном образовании. Вводился культ муз с постройкой посвященных им храмов. Совершались регулярные марши, участники которых иногда проходили по улицам обнаженными. На улицах бесплатно раздавали кокаин. Соскучившись в Фиуме, Габриэле попытался подружиться с хорватскими сепаратистами, предлагая им совместную войну против сербов, но неудачно.
Бесконечно продолжаться этот балаган не мог. В ноябре 1920 года Италия и КСХС подписали Рапалльский договор. Одним из его условий было превращение Фиуме в независимое государство. Д’Аннунцио, который изначально все устроил, чтобы присоединить город к Италии, отверг договор и, видимо, так рассердился на неблагодарных соотечественников, что объявил собственной родине войну. Правда, закончилась она чрезвычайно быстро. Уже в декабре к городу подошли армия и флот. Заговорила артиллерия — был обстрелян даже дворец Д’Аннунцио. 2 января 1921 года диктатор сдал город в обмен на то, чтобы ему и участником его авантюры «ничего не было». Дальнейшая жизнь Габриэле протекала сравнительно спокойно — он умер в 1938 году в возрасте 75 лет. А Фиуме все же был аннексирован чуть позже: в 1924 году его прибрал к рукам Бенито Муссолини.
Колдун-параноик
Франсиско Масиас Нгема был сыном колдуна из Экваториальной Гвинеи. Про его детство ходят разные истории, и, если верить некоторым из них, в детстве Франсиско довелось стать то ли свидетелем, то ли соучастником ритуального убийства, жертвой которого был его собственный брат, а убийцей — отец. Не исключено, что этот опыт сильно повлиял на мальчика и стал причиной того, что произошло с ним в дальнейшем.
В 1968 году Испания, владевшая тогда Экваториальной Гвинеей, решила предоставить колонии независимость, и Нгеме, который в тот момент был мэром города Монгомо, удалось выиграть первые демократические выборы президента в истории страны. Первые и последние, потому что новоявленный глава государства немедленно начал жестоко бороться с любой оппозицией. Кроме того, он массово национализировал предприятия, а в 1972 году объявил себя пожизненным президентом. Но все это — скучная диктаторская рутина, а чем же Нгема выделялся? Например, тем, что объявил электричество злом, а здравоохранение — глупым излишеством. Зачем нужны врачи и больницы, если в стране есть колдуны? Если неприязнь к западной медицине можно объяснить тягой к «особому пути», распространенной среди диктаторов, то к электричеству у Нгемы, возможно, были личные счеты. Рассказывают, будто как-то раз он похвастался, что сможет лично, лишь при помощи своих магических сил, поддерживать в рабочем состоянии электростанцию, питавшую столицу страны. Конечно же, закончилось все тем, что город погрузился в темноту.
Многие диктаторы заводили любовниц, но только Нгема додумался разыскивать и казнить их бывших мужчин. Также президент запретил использовать слово «интеллектуал» и повелел убивать всех, кто носит очки. Он издал указ, поставивший вне закона рыбалку и объявил себя живым богом, причем важной частью нового культа стало употребление наркотиков. Массовые казни стали нормальным явлением, иногда реальных и мнимых противников режима казнили публично на стадионе. От такого счастья люди, конечно, старались убраться как можно дальше. К 1978 году из страны по разным оценкам бежало от 47% до 70% населения. Кстати, среди беженцев была и жена самого Нгемы. В конце концов Франсиско слишком увлекся, принялся казнить собственных родственников, и те устроили переворот. Нгему казнили, а президентом стал его племянник Теодоро, который правит страной до сих пор.
Император-людоед
Жан-Бедель Бокасса имел богатый боевой опыт в составе французских вооруженных сил — Конго, высадка в Южной Франции в 1944 году, Вьетнам. Но в 1962-м он подал в отставку, дослужившись до капитана. Дело в том, что у Бокассы появились перспективы получше. Пару лет назад его родина получила независимость и превратилась в Центральноафриканскую Республику. А президентом стал его двоюродный брат.
Казалось бы, Бокасса был идеальным кандидатом на высокий военный пост. Скорее всего, президента подкупало сочетание военного опыта и наличие родственных связей, которые должны были означать личную преданность. Но с последней дело не задалось, и Бокасса, которого назначили начальником генштаба, сместил брата в январе 1966 года.
Нельзя сказать, что абсолютно все решения, которые Жан-Бедель принял на новом посту, были плохими. Он организовал в столице первую в ЦАР систему общественного транспорта, состоявшую из 3 автобусных маршрутов, и запретил женское обрезание. Бывали и курьезные, но внешне безобидные запреты. Например, по закону жители ЦАР не имели права играть днем в будни на там-тамах — только по вечерам или в выходные.
Но, увы, в биографии Бокассы это скорее исключения из правила. Как и всякий диктатор, он жестоко боролся с политическими противниками, так что доставалось даже ближайшим соратникам. Например, Александр Банза, вместе с которым Бокасса скинул предыдущее правительство, занимал несколько министерских должностей, но слишком много о себе возомнил и решил захватить власть. Об этом стало известно главе государства, Банзу схватили и казнили. Как именно это произошло, точно не известно. Рассказывают, что Бокасса то ли лично зарезал бывшего товарища, то ли избил до полусмерти, а затем приказал расстрелять. Говорят также, что после казни тело бывшего министра таскали от одной военной казармы к другой, чтобы солдаты увидели, что бывает с заговорщиками.
Страну Бокасса воспринимал как свою собственность, а в 1976 решил закрепить это законодательно и превратил ЦАР в монархию. Причем официальные аргументы в пользу этой идеи были очень своеобразными. Мол, установление монархии поможет стране отличаться от других африканских государств, и поэтому мир будет больше уважать Центральную Африку.
На коронацию нового императора (титул короля, видимо, показался, Бокассе слишком скромным) ушли фантастические по меркам ЦАР деньги. Утверждают, что всего Жан-Бедель спустил на нее около трети годового бюджета страны — примерно $22 млн. Из Европы заказывались лучшие яства и вина, закупались роскошные лимузины, намеченные для церемонии кварталы приводились в порядок. Огромный позолоченный трон делали 300 французских мастеров. Была приобретена и отреставрирована старинная карета, а также изготовлена усыпанная драгоценными камнями корона. На церемонию пригласили глав иностранных государств, массу кинозвезд и других знаменитостей. Бокасса не забыл даже римского папу. Правда, в итоге не приехал вообще никто, даже другой африканский диктатор, Иди Амин. В том же году Жан-Бедель неожиданно принял ислам, но всего через 3 месяца крестился обратно в католичество. Судя по всему, обращением в новую религию он пытался впечатлить Каддафи, от которого ожидал финансовой помощи. План не сработал, поэтому в магометанстве Бокасса разочаровался.
Но, пожалуй, самые жуткие слухи о центральноафриканском императоре касаются его гастрономических предпочтений. О том, что Бокасса с удовольствием ест человечину, поговаривали еще когда он был у власти. Некоторые утверждали, будто император уплетает не только поверженных врагов, но и, например, победительниц местного конкурса красоты. В конце 70-х все же состоялся переворот, сразу после которого начался заочный суд над низложенным монархом (сам Жан-Бедель успел скрыться во Франции). Во время процесса Дако, тот самый двоюродный брат Бокассы, которого он когда-то лишил президентского кресла, заявил, что видел фотографии многочисленных разделанных человеческих тел, хранящихся в огромном холодильнике в императорской резиденции. Защита Бокассы возразила, что по фотографиям невозможно понять, были ли тела предназначены для употребления в пищу. После этого суд вызвал начальника дворцовой охраны, который признался, что неоднократно готовил человечину и подавал ее Бокассе. Поговаривают даже, что Жан-Бедель не только сам лакомился человеческим мясом, но и тайно потчевал им высоких гостей, среди которых был, например, французский президент Валери Жискар д’Эстен.
Диктатура — явление очень неприятное, зато концентрация власти в одних руках дает полностью раскрыться всем сторонам человеческой натуры — от жадности и нелепости до звериной жестокости. Диктатор в меньшей степени ограничен общественным мнением — и часто может творить что угодно. В результате часто получаются невероятно яркие образы, которые, конечно же, охотно используют в самых разных сферах, включая и видеоигры.